Заллиман Ротт Фон Принцип, Объединитель (857 - 951 гг. ЧЭ)
"Объединение — последняя искра надежды в мире, раздираемом вечной войной. Наши решения — клеймо, что выжигает душу и создает облик мира, в котором мы обречены жить. Пусть горят жертвы, но их пламя осветит путь к рассвету, которого так жаждет эта земля."
- Заллиман Ротт Фон Принцип, Войны Монархии
Заллиман Ротт, Объединитель, был одним из великих сынов Нетленного Повелителя, титулованный и нареченный эпиллиархом VII-го легиона Вестники Зари. Еще до пришествия своего истинного отца – Эдригара он встал на путь объединения. В войны Монархии он основал свое политическое движение и закончил период раздора, а во времена империи стал полководцем, сооснователем закона, Схоластики Регалика, потенциальным наследником императора, однако его ошеломляющий расцвет омрачила столь же ошеломляющая смерть у стен Траинграда, во время страшных лет Ереси Горумара.
Происхождение
Родившись в тени скитаний одержимого Илидара, Заллиман появился на свет в семье Теодориха Ротта — жестокого военачальника, служившего Малому Дому Гепёшгецдорва у подножия мрачных Руфанорских Ветвей. Его детство — череда железных уроков и крови, выточенных тренировок и суровых дисциплин. Год за годом, плотно сращенный с клинками и войной, он шагал навстречу судьбе, что обещала кровь и легенды.
Его первые сражения ознаменовали пору жесточайших испытаний — бедствие Бал-Ду-Рога нависло над миром, словно проклятие. Взирая на него, люди видели не просто воина — гиганта с благородными чертами, в котором бушевало одновременно величие и безмятежность, холод и неумолимая сила. Силуэт Заллимана был словно осколок божественного сияния, что едва угадывался в нем, заставляя тех, кто стоял рядом, ощущать что-то древнее и всепоглощающее.
Он унаследовал от своих братьев — таинственных и могучих — признаки не только гигантизма, но и физического и ментального здоровья, окутанного аурой, напоминающей дыхание богов. Среди них лишь Горумар, Саймар и таинственный Теофрагнус, известный стальным характером воитель, которого знал Заллиман, и который воевал на стороне Тифлингской Деспотии, все они превосходили его ростом и силой. Позже, встретившись с Теофрагнусом, Заллиман увидит в нём не просто врага, а отражение собственной судьбы.
К 879-му году тяжелая судьба вновь напомнила о себе: Теодорих, его отец, пал жертвой тяжелой болезни, полученной в кровавой битве за земли Фласхагеля, он не мог управлять своим домом. С поручения отца трон Гепёшгецдорва взял Заллиман. Он укрепил стены замка и обрел уважение своих воинов, став их надеждой среди раздирающей Фласхагель бури.
Но война — это зверь, которого не усмирить словами. Войны Монархии, вспыхнувшие в 881-м, когда Великие Дома восстали против тифлингов из Пелайоса, Мохарии и Молеха, разделили мир на огненные осколки. Дом Гепёшгецдорва занял позицию против кровопролития, отказавшись поддержать войну. Это решение навлекло на них осаду.
В разгар кровопролитной битвы, когда стены замка трещали под ударами врага, а дым и пепел сливались с черным небом, отец Заллимана — измученный и умирающий — призвал сына к себе. В ту последнюю ночь, между рычанием пушек и стоном раненных, он поведал тайну, что изменила все.
— Ты не мой сын, — прошептал Теодорих с дрожью в голосе, — Ты рожден не от моей крови, а от ветров судьбы, что пронесли сквозь ночь неведомого странника. За год до твоего рождения наш Дом посетил Илидар — одержимый и проклятый, носитель древних сил. Он — твой настоящий отец.
Эти слова, подобно удару молнии, пронзили душу Заллимана, расколов его мир на до и после. Тайна происхождения ворвалась в его сознание, вызывая бурю сомнений и пробуждая скрытую мощь, которую он еще не понимал.
Но Заллиман не растерялся перед горечью откровения. Когда тело отца рухнуло, погасая в последнем вздохе, он взял в руки меч и встал между захватчиками и стенами, что стали для него домом. Его удары были тяжки, как землетрясение — щиты трещали, каменные стены содрогались, пламя вокруг вздымалось, отражая ярость и силу полубога. Его аура поглощала любое проявление героизма врага, разрывая волю вражеских воинов, заставляя их дрогнуть и терять дух.
Но даже ярость Заллимана не могла сломить численное превосходство — в итоге враги прорвались сквозь ворота, погрузив замок и город во мрак и хаос. Вскоре после откровения, когда надежда казалась угасшей, враги прорвались сквозь ворота. Лишь благодаря хитрому плану бегства через тайный туннель отца, Заллиман с малым отрядом избежал гибели, но потерял всё — титул, двор и родину. Он стал изгнанником, но не сломленным.
В изгнании и скитаниях до 885-го года он осознал свою долю — не просто воина, но полубога, рожденного вопреки судьбы и призванного покончить с Войной Монархии. Его цель — собрать воедино разоренные земли Фласхагеля и Руфанорских Ветвей под одним знаменем, возродить былое величие и осветить путь сквозь мрак.
Так началось восхождение Объединителя — полубога для смертных, чье имя эхом прокатится по временам.
Его первые сражения ознаменовали пору жесточайших испытаний — бедствие Бал-Ду-Рога нависло над миром, словно проклятие. Взирая на него, люди видели не просто воина — гиганта с благородными чертами, в котором бушевало одновременно величие и безмятежность, холод и неумолимая сила. Силуэт Заллимана был словно осколок божественного сияния, что едва угадывался в нем, заставляя тех, кто стоял рядом, ощущать что-то древнее и всепоглощающее.
Он унаследовал от своих братьев — таинственных и могучих — признаки не только гигантизма, но и физического и ментального здоровья, окутанного аурой, напоминающей дыхание богов. Среди них лишь Горумар, Саймар и таинственный Теофрагнус, известный стальным характером воитель, которого знал Заллиман, и который воевал на стороне Тифлингской Деспотии, все они превосходили его ростом и силой. Позже, встретившись с Теофрагнусом, Заллиман увидит в нём не просто врага, а отражение собственной судьбы.
К 879-му году тяжелая судьба вновь напомнила о себе: Теодорих, его отец, пал жертвой тяжелой болезни, полученной в кровавой битве за земли Фласхагеля, он не мог управлять своим домом. С поручения отца трон Гепёшгецдорва взял Заллиман. Он укрепил стены замка и обрел уважение своих воинов, став их надеждой среди раздирающей Фласхагель бури.
Но война — это зверь, которого не усмирить словами. Войны Монархии, вспыхнувшие в 881-м, когда Великие Дома восстали против тифлингов из Пелайоса, Мохарии и Молеха, разделили мир на огненные осколки. Дом Гепёшгецдорва занял позицию против кровопролития, отказавшись поддержать войну. Это решение навлекло на них осаду.
В разгар кровопролитной битвы, когда стены замка трещали под ударами врага, а дым и пепел сливались с черным небом, отец Заллимана — измученный и умирающий — призвал сына к себе. В ту последнюю ночь, между рычанием пушек и стоном раненных, он поведал тайну, что изменила все.
— Ты не мой сын, — прошептал Теодорих с дрожью в голосе, — Ты рожден не от моей крови, а от ветров судьбы, что пронесли сквозь ночь неведомого странника. За год до твоего рождения наш Дом посетил Илидар — одержимый и проклятый, носитель древних сил. Он — твой настоящий отец.
Эти слова, подобно удару молнии, пронзили душу Заллимана, расколов его мир на до и после. Тайна происхождения ворвалась в его сознание, вызывая бурю сомнений и пробуждая скрытую мощь, которую он еще не понимал.
Но Заллиман не растерялся перед горечью откровения. Когда тело отца рухнуло, погасая в последнем вздохе, он взял в руки меч и встал между захватчиками и стенами, что стали для него домом. Его удары были тяжки, как землетрясение — щиты трещали, каменные стены содрогались, пламя вокруг вздымалось, отражая ярость и силу полубога. Его аура поглощала любое проявление героизма врага, разрывая волю вражеских воинов, заставляя их дрогнуть и терять дух.
Но даже ярость Заллимана не могла сломить численное превосходство — в итоге враги прорвались сквозь ворота, погрузив замок и город во мрак и хаос. Вскоре после откровения, когда надежда казалась угасшей, враги прорвались сквозь ворота. Лишь благодаря хитрому плану бегства через тайный туннель отца, Заллиман с малым отрядом избежал гибели, но потерял всё — титул, двор и родину. Он стал изгнанником, но не сломленным.
В изгнании и скитаниях до 885-го года он осознал свою долю — не просто воина, но полубога, рожденного вопреки судьбы и призванного покончить с Войной Монархии. Его цель — собрать воедино разоренные земли Фласхагеля и Руфанорских Ветвей под одним знаменем, возродить былое величие и осветить путь сквозь мрак.
Так началось восхождение Объединителя — полубога для смертных, чье имя эхом прокатится по временам.
Войны Монархии, Руфанорское Течение Заллимана
До 885-го года Заллиман не был одинок в своих стремлениях — ещё в скитаниях и боях он сумел объединить под своим знаменем два известных рыцарских формирования: отряд Когтя под руководством безжалостного Деймоса Гримма и отряд Красных Ежей, ведомых хитроумным и беспощадным Варусом Эймрейсом. Эти союзы стали первым камнем в фундаменте мощной армии, что должна была перевернуть судьбу Фласхагеля.
Битва при Бегенлоффе и дуэль полубогов
В 885-м году произошло одно из самых кровопролитных и запоминающихся сражений Войн Монархии — битва при Бегенлоффе. Здесь, среди грохота клинков и воплей павших, встретились две силы, что превзошли всех смертных — Заллиман Ротт и Теофрагнус Шпиль, легендарный воитель Тифлингской Деспотии, но уже сломленный войной и предательством тех, кому он служил.
Грохот битвы на Бегенлоффе разрывал воздух, словно сама земля кричала от боли и страха. Посреди хаоса, в клубах дыма и пыли, Заллиман стоял, как незыблемая скала, его глаза — холодные и сосредоточенные — быстро просеивали поле сражения. Он отдавал приказы — резкие, четкие, словно удары молота по наковальне.
— Коготь, займитесь флангом! — голос Заллимана прорезал шум битвы. — Красные Ежи, прикройте правый склон! Не дайте врагу обойти нас!
Воины, преданные ему до последнего вздоха, ловко маневрировали, слаженно отражая натиск врага. Каждый шаг вперед, каждое движение было выверено и жестоко. Кровь и пот смешивались в грязи под их ногами, но Заллиман не останавливался.
Великий рыцарь вел своих людей через ряды противника, словно вихрь, взмывающий над полем боя. Его меч и щит блистали в свете заходящего солнца, отразившегося в каплях крови и стали. Сердце армии билось в унисон с его волей — они знали, что впереди — он сам, и за ним можно идти даже в преисподнюю.
И вот, прорвав первый рубеж, Заллиман увидел его — Теофрагнуса. Высокого, непобедимого, с двуручным мечом, который казался продолжением его страшного и могучего духа. Война застыла вокруг них — как будто мир замер, чтобы стать свидетелем их столкновения.
Они встретились взглядом — два полубога, чьи судьбы сплетены были кровью и мечом. Заллиман поднял щит и сжал рукоять меча. Глубокий вдох — и они ринулись друг на друга, в эпицентр всего сражения.
Они стояли друг против друга, словно древние титаны, возвышаясь над остальным полем битвы. Заллиман, облачённый в доспехи, сиявшие слабым божественным светом, с мечом и щитом, что казались продолжением его самой сущности, и Теофрагнус — гордый и могучий, чьи двуручные удары разрушали камень и сталь, словно он был воплощением самой войны.
Их схватка стала эпицентром битвы. Удары Заллимана гремели, как раскаты грома, удары вражеских воинов не могли пробить броню, отражаясь от нее, а выстрелы арбалетных болтов рикошетили от него, вызывая дрожь в сердцах союзников и противников. Теофрагнус отвечал на удары мощью, способной сокрушить деревья и разорвать землю. Вокруг них сражение казалось замедленным — всё внимание было приковано к двум полубогам, чья борьба запечатлелась в хрониках как дуэль титанов.
Каждый их взмах меча и щита отзывался эхом в сердцах воинов, заставляя побеждать страх и жажду крови. Их ауры сияли и сливались с бурей войны, словно сама судьба переплеталась в их руках. В итоге, несмотря на чудовищную силу Теофрагнуса, именно воля и холодный расчёт Заллимана принесли ему победу.
Сотни глаз наблюдали, как небо рвётся от ударов — каждый взмах Теофрагнуса разрывал воздух, сминая щиты и тела, тех, кто пытался помочь Заллиману, он крушил не сталь, а судьбы. Его меч, Глас Реквизитора, жил своей жизнью — при каждом ударе он шептал. Ни один не слышал слов, кроме Теофрагнуса. Иногда он даже сам их не понимал. Иногда — он проливал слезу.
Заллиман же бил точно, с собственной волей, словно сражался не против брата, а против самой ошибки истории. Его щит скользил, ловил удары тяжелого меча, Заллиман пытался наносить уколы, заставлял Теофрагнуса отступать.
Но Теофрагнус был силён. И он не хотел умирать. Не здесь, не так.
— Ты ведь знаешь, — зарычал он, когда их отряды сцепились неподалеку, — они потерпели поражение, а когда, идя за нами, увидели ваше войско, дьявольские отродья бросили нас. Меня. Мы шли первыми — и нас же и сожгли, отступая назад.
— Я знаю, — выдохнул Заллиман. — Я видел кости твоих людей. И твоего друга Норса.
Имя командира Грозных Десниц, правой руки Теофрагнуса, ударило больнее меча.
Теофрагнус отшатнулся. Его клинок дрогнул. В нём, возможно, снова заговорил голос — тихий, ледяной:
«Забвение — плата за преданность. Убей своего брата. Останься в истории.»
Своего? Брата? Он, мой брат? Мысли терялись в голове, битва и голоса переплетались сквозь шум сражения, он терял контроль над своими действиями.
Теофрагнус не послушал.
Потому что впервые за долгие годы он слышал другой голос — свой собственный. И тогда Заллиман ударил.
Не в сердце. Не в шею. А по запястью — выбив меч, заставив упасть на колени.
Щит коснулся земли рядом с головой брата.
— Я не пришёл убивать тебя, — прошептал он. — Я пришёл освободить тебя от них.
Теофрагнус смотрел вверх. В его глазах не было страха. Лишь изнеможение.
— Они убили Норса, потому что он учил меня видеть истину, он пытался избавить меня от ужасных мыслей и от него, — прохрипел он, указывая на свой меч — И тебя они бы убили за то же.
— "Тогда давай драться с ними вместе."
Тишина между ними длилась вечность.
Потом Теофрагнус посмотрел на лежащий рядом Глас Реквизитора.
— Он хочет, чтобы я продолжал. Чтобы я стал палачом.
— Тогда пусть молчит, пока ты идёшь рядом со мной, — сказал Заллиман. — Мы начнём с Мракорогов. Потом дойдём до Серых Архонтов. И до самого Престола Тифлингов.
— …И если я снова услышу его голос?
— Я буду рядом.
У шатра Заллимана не было охраны. Лишь брат, с тяжёлыми запястьями, обмотанными бинтами, и Гласом Реквизитора, завернутым в цепи.
— Этот меч не был выкован кузнецами, — проговорил Теофрагнус. — Его сделали в Угасающем Круге Молеха. Когда ты его держишь — ты слышишь прошлое. И людская кровь начинает течь по земле.
— Тогда мы расплавим его и отольем новый, — сказал Заллиман. — Без голосов. Без оков.
— Может быть. Но сначала — они услышат наш голос.
— Они уже слышат.
В дальнейшем страшный меч из Молеха будет переплавлен в Магни Инфернус, когда Теофрагнус возьмет на себя ответственность уничтожить меч темной воли и войдет в Адские Кузни Траинграда.
После битвы, за тяжёлым столом в одной из палат замка, состоялся долгий и напряжённый разговор между Заллиманом и Теофрагнусом. Предложение Заллимана — объединиться, стать единым кулаком Великих Домов и раздавить тифлингов раз и навсегда — нашло отклик в сердце мастера войны. Объединённое войско должно было диктовать правила в Фласхагеле, оставить Малым Домам лишь пепел и страх. Так, к 886-му году, под знаменем Заллимана, Теофрагнуса, а также рыцарских отрядов Когтя Деймоса Гримма и Красных Ежей Варуса Эймрейса, возникла мощная армия — единое Руфанорское течение.
Вскоре после этого Заллиман столкнулся с легендами о отряде Волка под предводительством Горумара — воина, чьё имя оборачивалось страхом и уважением. Теофрагнус предупреждал о могуществе этого отряда, но судьба распорядилась иначе: Волк ушёл на юг, погружаясь в собственные конфликты, без возможности их встречи с Заллиманом.
В 886-м году разгорелось крупное сражение за Пелайос. Здесь силы Руфанорского течения одержали верх на поле боя, но уступили в осаде. Несмотря на это, тифлинги понесли такие тяжелые потери, что их мораль была разбита, а вера в победу поколеблена. Именно в этот момент началось политическое становление Руфанорского течения как движения, стремящегося объединить руины Руфанорских Ветвей и Фласхагеля в единую силу.
С 887 по 889 годы Руфанорское течение медленно, но верно отвоёвывало земли: мощные крепости и бастионы падали один за другим, включая некогда неприступный дом Гепёшгецдорва. Заллиман обрёл имя — Вестник Рассвета — символ того, кто разгоняет тьму, кто несёт свет в безысходность войн.
Вскоре после этого Заллиман столкнулся с легендами о отряде Волка под предводительством Горумара — воина, чьё имя оборачивалось страхом и уважением. Теофрагнус предупреждал о могуществе этого отряда, но судьба распорядилась иначе: Волк ушёл на юг, погружаясь в собственные конфликты, без возможности их встречи с Заллиманом.
В 886-м году разгорелось крупное сражение за Пелайос. Здесь силы Руфанорского течения одержали верх на поле боя, но уступили в осаде. Несмотря на это, тифлинги понесли такие тяжелые потери, что их мораль была разбита, а вера в победу поколеблена. Именно в этот момент началось политическое становление Руфанорского течения как движения, стремящегося объединить руины Руфанорских Ветвей и Фласхагеля в единую силу.
С 887 по 889 годы Руфанорское течение медленно, но верно отвоёвывало земли: мощные крепости и бастионы падали один за другим, включая некогда неприступный дом Гепёшгецдорва. Заллиман обрёл имя — Вестник Рассвета — символ того, кто разгоняет тьму, кто несёт свет в безысходность войн.
Поле Черепов
В 889-м году над Курганами Азумгада развернулось ужасное и кровопролитное сражение, что вошло в хроники как Поле Черепов. Руфанорское течение потерпело сокрушительное поражение, утратив почти половину своих сил. Тифлинги применили древние, запретные артефакты, вызвав инфернальные силы, которые уничтожались вместе с солдатами и проклятыми, но цели достигли — боевой дух течения был сломлен, и жестокие стычки отложены.
Этот кошмар оставил на душе Заллимана непреодолимую ненависть к магии — будь то чародеи или тифлинги с их тёмной силой. Отныне он видел в каждом колдунстве лишь яд, что отравляет мир и губит безвинных.
В последующие годы, с 889 по 896-й, Войны Монархии скатились к череде мелких стычек между Руфанорским течением, тифлингами и остатками Лансраада — распущенного после кровопролития Аронской Войны и Поля Черепов.
Этот кошмар оставил на душе Заллимана непреодолимую ненависть к магии — будь то чародеи или тифлинги с их тёмной силой. Отныне он видел в каждом колдунстве лишь яд, что отравляет мир и губит безвинных.
В последующие годы, с 889 по 896-й, Войны Монархии скатились к череде мелких стычек между Руфанорским течением, тифлингами и остатками Лансраада — распущенного после кровопролития Аронской Войны и Поля Черепов.
Перестройка политики Руфанорского Течения, восстановление сил
После сокрушительного разгрома войска Заллимана в 889-м году сомнения проникли в сердца его соратников и верных воинов. Победа казалась всё более призрачной — казалось, что тьма тифлингов навсегда поглотит разорённые земли Фласхагеля. Великие Дома смотрели с подозрением, и даже среди собственных рядов пробивалась усталость и отчаяние.
Заллиман и Теофрагнус были вынуждены отступить в союзные города Великих Домов, чтобы реабилитировать своё движение, как феникс восстать из пепла. Годы ушли на перестройку армии, на восстановление боевого духа и доверия. Но даже на этой стадии противники не оставляли попыток — диверсионные атаки Монархии тифлингов, интриги и заговоры внутренних врагов не давали вздохнуть спокойно.
К 894-ому году мрак опустился не только на поле битвы, но и на улицы городов: рост преступности разъедал мораль, а армия медленно теряла зубы и когти. Тогда начали появляться слухи и страхи о «Сумеречном Клыке» — таинственной группировке и культе, чьи зверства в одночасье сократили преступность, но при этом сами вели тёмные игры. Заллиман, хоть и презирал эти методы, понимал — борьба с Сумеречным Клыком стала новым фронтом. Их жестокость и безжалостность, порой граничившая с безумием, не оставляла другого выхода для Заллимана, Руфанорское Течение вступило в конфликт с Дампирскими Отродьями — порождением тьмы и насилия.
Теофрагнус же предлагал иной путь — объединиться с этими демоническими наёмниками, направить их ярость и безжалостность против истинного врага — Монархов тифлингов. Споры длились месяцами, но расчёт взял верх: их безумная жестокость и сверхъестественные способности могли стать ключом к победе.
В эти годы Заллиман переманил на сторону Руфанорского Течения множество управителей городов и поселений, обещая им независимость от власти Великих Домов и защиту от лордов Пелайоса, Мохарии и Молеха. В обмен на верность и поддержку он собирал золото и ресурсы, превращая Руфанорское течение в самую мощную военную силу Фласхагеля. Вооружение стало тяжелее, крепости — неприступнее, а армии — сильнее.
Заллиман и Теофрагнус были вынуждены отступить в союзные города Великих Домов, чтобы реабилитировать своё движение, как феникс восстать из пепла. Годы ушли на перестройку армии, на восстановление боевого духа и доверия. Но даже на этой стадии противники не оставляли попыток — диверсионные атаки Монархии тифлингов, интриги и заговоры внутренних врагов не давали вздохнуть спокойно.
К 894-ому году мрак опустился не только на поле битвы, но и на улицы городов: рост преступности разъедал мораль, а армия медленно теряла зубы и когти. Тогда начали появляться слухи и страхи о «Сумеречном Клыке» — таинственной группировке и культе, чьи зверства в одночасье сократили преступность, но при этом сами вели тёмные игры. Заллиман, хоть и презирал эти методы, понимал — борьба с Сумеречным Клыком стала новым фронтом. Их жестокость и безжалостность, порой граничившая с безумием, не оставляла другого выхода для Заллимана, Руфанорское Течение вступило в конфликт с Дампирскими Отродьями — порождением тьмы и насилия.
Теофрагнус же предлагал иной путь — объединиться с этими демоническими наёмниками, направить их ярость и безжалостность против истинного врага — Монархов тифлингов. Споры длились месяцами, но расчёт взял верх: их безумная жестокость и сверхъестественные способности могли стать ключом к победе.
В эти годы Заллиман переманил на сторону Руфанорского Течения множество управителей городов и поселений, обещая им независимость от власти Великих Домов и защиту от лордов Пелайоса, Мохарии и Молеха. В обмен на верность и поддержку он собирал золото и ресурсы, превращая Руфанорское течение в самую мощную военную силу Фласхагеля. Вооружение стало тяжелее, крепости — неприступнее, а армии — сильнее.
В 896-м году, спустя два года беспрерывных охот и кровавых стычек, один из ближайших соратников Заллимана — Деймос Гримм — тайно встретился с Теофрагнусом и договорился с таинственным Сумеречным Клыком — Альгорном Зелиштайгером. Заллиман, несмотря на свое внутреннее отвращение к подобным союзам, уступил рассудку и опыту Теофрагнуса: Дампирские Отродья — чудовищные, но безжалостные воины — могли стать последним клинком в борьбе против тифлингов.
К 897-ому году Руфанорское течение вновь взяло инициативу в свои руки. Совместными усилиями с Дампирскими Отродьями были уничтожены диверсионные группы врага, восстановлены утраченные военные формирования, а силы — подготовлены к грядущим наступлениям. Сквозь мрак и кровь зарождалась новая надежда, но цена за неё обещала быть страшной…
К 897-ому году Руфанорское течение вновь взяло инициативу в свои руки. Совместными усилиями с Дампирскими Отродьями были уничтожены диверсионные группы врага, восстановлены утраченные военные формирования, а силы — подготовлены к грядущим наступлениям. Сквозь мрак и кровь зарождалась новая надежда, но цена за неё обещала быть страшной…
Объединительная война Заллимана, встреча с Эдригаром
После долгих лет изгнания и терний, когда Руфанорское течение поднялось из пепла, Заллиман Ротт Фон Принцип возглавил сокрушительные наступления, что разорвали тишину и покой на землях Пелайоса, Молеха, Мохарии, Майрона и Блэкмора. С 897-го по 901-й год его армия, словно чёрная туча, сметала всё на своём пути — рвала, гасила пламя сопротивления и заставляла согнуться перед своим железным гнётом.
Желание скорейшего завершения этой нескончаемой войны обожгло сердце Заллимана, сделав его жестоким и беспощадным воином и полководцем. Его приказы стали непоколебимы и суровы, даже когда братья, особенно Теофрагнус — единственный голос разума среди огня — уговаривали его беречь жизнь каждого воина, не приносить невосполнимые жертвы ради тщетных побед.
Под стенами неприступных бастионов Мохарии и Молеха пролилась река крови. Тифлинги пускали в ход чёрную магию, и поле битвы покрывалось дымом и проклятиями. Между Заллиманом, Альгорном, Варусом и даже самим Теофрагнусом назревали трения — разногласия и взаимные подозрения разъедали единство, а непродуманные указы подрывали боевой дух. Однако большинство земель поддавалось — один за другим падали города, кляня тех, кто не сумел защитить свои стены.
И всё же неприступные крепости Пелайоса, Молеха и Мохарии оставались словно чёрные шрамы на теле войны, стоя крепко и непоколебимо. В момент, когда казалось, что надежда тает окончательно, явился он — незнакомец по имени Эдригар.
Легенды среди солдат говорили о нем шёпотом. Командир, который брал под контроль самые бесперспективные отряды, кто умел удержать и вернуть живыми тех, кто падал без надежды. Вокруг его имени витал страх и уважение — многие хотели казнить этого "самоуправленца", но Заллиман — хладнокровный и внимательный — слушал его, а потом заставил слушать своих братьев.
Эдригар говорил не о войне, а о судьбе, о великом плане — воздвижении Империи, что поглотит всё и изменит мир. Он раскрыл тайны происхождения Заллимана и его братьев, показал доказательства, которыми они убедились, сравнивая врожденные способности и общие пути. Его слова были тяжелы, как камень, и точны, как лезвие меча.
Совет с Эдригаром собрал Заллимана, Теофрагнуса, Деймоса, Варуса и Альгорна — каждый с сомнением и надеждой в глазах. Эдригар указал на хрупкие места в обороне неприступных городов, и Заллиман, используя таланты и силу каждого брата, направил их на нужные точки, словно дирижёр жестокого симфонического оркестра войны.
Немногим позже правитель Молеха пал, его город был погружён в пламя и пепел. Падение Молеха стало предвестником падения других тифлинговских крепостей — один за другим они рушились под напором Руфанорского течения.
Но Заллиман видел и другую сторону — цену победы. Он наблюдал, как Теофрагнус тихо оплакивал павших воинов, как Варус с тяжелым сердцем хоронил своих братьев, и как Деймос, несмотря на свое упоение резнёй, сохранял здравый рассудок и не забывал оплакивать своих павших воинов. Лишь Альгорн, в своей темной страсти, с жадностью погружался в кровавую жатву, теряя всякую меру.
Заллиман стиснул зубы в ненависти к Альгорну и всем Дампирским Отродьям — их жестокость была непереносима, их природа — осквернением всего, во что он верил.
Но война не знала пощады, и на вершине хаоса — в сердце этого кровавого пожара — Заллиман продолжал свой путь, ведомый мечом, волей и болью, которую не смог скрыть даже от самого себя.
Желание скорейшего завершения этой нескончаемой войны обожгло сердце Заллимана, сделав его жестоким и беспощадным воином и полководцем. Его приказы стали непоколебимы и суровы, даже когда братья, особенно Теофрагнус — единственный голос разума среди огня — уговаривали его беречь жизнь каждого воина, не приносить невосполнимые жертвы ради тщетных побед.
Под стенами неприступных бастионов Мохарии и Молеха пролилась река крови. Тифлинги пускали в ход чёрную магию, и поле битвы покрывалось дымом и проклятиями. Между Заллиманом, Альгорном, Варусом и даже самим Теофрагнусом назревали трения — разногласия и взаимные подозрения разъедали единство, а непродуманные указы подрывали боевой дух. Однако большинство земель поддавалось — один за другим падали города, кляня тех, кто не сумел защитить свои стены.
И всё же неприступные крепости Пелайоса, Молеха и Мохарии оставались словно чёрные шрамы на теле войны, стоя крепко и непоколебимо. В момент, когда казалось, что надежда тает окончательно, явился он — незнакомец по имени Эдригар.
Легенды среди солдат говорили о нем шёпотом. Командир, который брал под контроль самые бесперспективные отряды, кто умел удержать и вернуть живыми тех, кто падал без надежды. Вокруг его имени витал страх и уважение — многие хотели казнить этого "самоуправленца", но Заллиман — хладнокровный и внимательный — слушал его, а потом заставил слушать своих братьев.
Эдригар говорил не о войне, а о судьбе, о великом плане — воздвижении Империи, что поглотит всё и изменит мир. Он раскрыл тайны происхождения Заллимана и его братьев, показал доказательства, которыми они убедились, сравнивая врожденные способности и общие пути. Его слова были тяжелы, как камень, и точны, как лезвие меча.
Совет с Эдригаром собрал Заллимана, Теофрагнуса, Деймоса, Варуса и Альгорна — каждый с сомнением и надеждой в глазах. Эдригар указал на хрупкие места в обороне неприступных городов, и Заллиман, используя таланты и силу каждого брата, направил их на нужные точки, словно дирижёр жестокого симфонического оркестра войны.
Немногим позже правитель Молеха пал, его город был погружён в пламя и пепел. Падение Молеха стало предвестником падения других тифлинговских крепостей — один за другим они рушились под напором Руфанорского течения.
Но Заллиман видел и другую сторону — цену победы. Он наблюдал, как Теофрагнус тихо оплакивал павших воинов, как Варус с тяжелым сердцем хоронил своих братьев, и как Деймос, несмотря на свое упоение резнёй, сохранял здравый рассудок и не забывал оплакивать своих павших воинов. Лишь Альгорн, в своей темной страсти, с жадностью погружался в кровавую жатву, теряя всякую меру.
Заллиман стиснул зубы в ненависти к Альгорну и всем Дампирским Отродьям — их жестокость была непереносима, их природа — осквернением всего, во что он верил.
Но война не знала пощады, и на вершине хаоса — в сердце этого кровавого пожара — Заллиман продолжал свой путь, ведомый мечом, волей и болью, которую не смог скрыть даже от самого себя.
Конец Монархии и поход на запад. Гражданская война Изриаля и основание империи
После окончательной победы над последними врагами, Заллиман наконец узрел свою давнюю мечту — единство разрозненных земель, о котором когда-то говорил ему его приемный отец. Вместе с Эдригаром они решили, что делать с последней из трёх династий тифлингов — Вирионов. Город был взят штурмом, последний правитель убит, а его сына, Корфия Вириона, отдали во власть волшебника Захарии Мыслящего из Каэр Дорэна. Заллиман знал о грядущем походе отца и быстро расставил своих наместников в управители городов. Некоторые из Великих Домов, склонившиеся перед мощью Руфанорского течения, были вознаграждены местной властью.
Но лишь позже Заллиман с ужасом понял, что Теофрагнус, Деймос и Эдригар обещали Альгорну — жадному, злорадному и маниакальному психу — формальную власть над частью завоеванных городов. Тот, кому достались земли, за которые пали лучшие воины Заллимана, взял власть в свои руки с жестокостью и безрассудством. Этот поступок навсегда оставил рану в душе Заллимана — он больше не мог простить отца и братьев за такую подлость.
Но лишь позже Заллиман с ужасом понял, что Теофрагнус, Деймос и Эдригар обещали Альгорну — жадному, злорадному и маниакальному психу — формальную власть над частью завоеванных городов. Тот, кому достались земли, за которые пали лучшие воины Заллимана, взял власть в свои руки с жестокостью и безрассудством. Этот поступок навсегда оставил рану в душе Заллимана — он больше не мог простить отца и братьев за такую подлость.
Встреча с Горумаром и Моросом
Следуя за отцом по южным землям Каладана, через великое море и залив Зарн, они достигли Залема, где встретили того, кого Заллиман искал долгие годы — своего брата Горумара, лидера отряда Волка. Встреча была напряжённой: Горумар не считал Заллимана равным себе, упрекая его в аристократическом происхождении и формировании армии из остатков Малых Домов. Их отношения оставались натянутыми, но теперь в их ряды влился новый член семьи.
Дальнейшей точкой стал Юргбург — город далеко на западе, через моря Росса. Здесь Заллиман и братья встретили Мороса Цимгера — героя Аронской войны, ученого и советника Великого Дома Белларди, под гнетом правительства Ундалы. Заллиман с недоверием относился к алхимическим экспериментам Мороса, в которых переплетались магия и наука, а также к разношерстным помощникам Мороса — тифлингам и полуэльфам. Позже он неоднократно припомнит Моросу эти нарушения имперских законов.
Дальнейшей точкой стал Юргбург — город далеко на западе, через моря Росса. Здесь Заллиман и братья встретили Мороса Цимгера — героя Аронской войны, ученого и советника Великого Дома Белларди, под гнетом правительства Ундалы. Заллиман с недоверием относился к алхимическим экспериментам Мороса, в которых переплетались магия и наука, а также к разношерстным помощникам Мороса — тифлингам и полуэльфам. Позже он неоднократно припомнит Моросу эти нарушения имперских законов.
Гражданская война и помощь в построении обороны империи
В 907 году, подходя к Изриалю с мощным войском, собранным из отрядов братьев, началась война с режимом Ундалы. В торговом городе Эдригар обнаружил ещё одного своего сына — Фогарта Хтурна, героя Аронской войны, советника и архиерея городской церкви. Фогарт показался Заллиману человеком подозрительным и опасным, но, к удивлению Заллимана и остальных братьев, он согласился встать на их сторону, помогая свергнуть режим и основать империю Эдригара и его сыновей.
Заллиман активно участвовал в разработке тактики захвата ключевых стратегических объектов, а также пытался вместе с Теофрагнусом, Горумаром и Саймаром контролировать возникающий хаос, который создавали Варус, Деймос, Морос, Альгорн и другие соратники во время переворота. После свержения власти Заллиман сосредоточился на перестройке обороны городов и крепостей, работая вместе с Саймаром, Эдригаром и Горумаром, чтобы противостоять наступающим племенам орков — Шаграта, Горбага и Музгаша.
Так, Заллиман стал героем эпохи, вместе с братьями поддерживая отца в становлении императора. Он принял священные обеты, прошёл официальную церемонию вручения титулов и принёс присягу новой Империи, как и остальные братья — символ единства и силы нового порядка.
Заллиман активно участвовал в разработке тактики захвата ключевых стратегических объектов, а также пытался вместе с Теофрагнусом, Горумаром и Саймаром контролировать возникающий хаос, который создавали Варус, Деймос, Морос, Альгорн и другие соратники во время переворота. После свержения власти Заллиман сосредоточился на перестройке обороны городов и крепостей, работая вместе с Саймаром, Эдригаром и Горумаром, чтобы противостоять наступающим племенам орков — Шаграта, Горбага и Музгаша.
Так, Заллиман стал героем эпохи, вместе с братьями поддерживая отца в становлении императора. Он принял священные обеты, прошёл официальную церемонию вручения титулов и принёс присягу новой Империи, как и остальные братья — символ единства и силы нового порядка.
Крестовые походы и принятие управления над VII-ым легионом Вестников Зари
В 910 году Эдригар объявил начало Юргского Крестового Похода на юг и возглавил огромное войско. Заллиман прошёл все тяготы этого масштабного военного похода, принимая под своё управление несколько завоёванных городов. Там он выстраивал политику строгой иерархической власти, стремясь навести порядок и укрепить позиции. Вместе с Саймаром и Корбеном Зоргхом он основал Гильдию Красного Престола — организацию, призванную контролировать военную и гражданскую власть в захваченных землях.
Во время похода произошёл серьёзный инцидент: VII-й легион Вестников Зари должен был взять цепь крепостей на тракте Тара, при этом его тылы должны были прикрывать XI-й легион Императорских Кобр под командованием Фогарта Хтурна. Однако внутри легиона вспыхнули разногласия, и Фогарт неожиданно отозвал свои отряды, открыв тыл Вестникам Зари. Орды орков беспрепятственно ворвались в тыл, и VII-й легион понёс тяжёлые потери. После этого Заллиман начал негативно относиться к XI-му легиону, а крепости Тара были взяты IX-м легионом Железных Кулаков.
До 922 года VII-й легион активно участвовал в военных действиях, а с 922 по 926-й год занимался поддержанием порядка и законодательства империи. Заллиман вместе с Саймаром, Фогартом, Корбеном, Германом и Альгорном курировал этот процесс.
За это время Заллиман полностью утратил контроль над Деймосом и Варусом — оба прониклись харизмой и силой Горумара, к которому впоследствии присягнули и превратились в таких же безжалостных и хладнокровных воинов.
Заллиман и Фогарт изучали «Библию Высшего Порядка», внося в неё свои правки и используя легионы для проповеди учений церкви среди городов империи. Во время службы у гор Чернорогового Хребта Заллиман обнаружил несколько поселений, поклоняющихся загадочным культам. Среди них выделялся один особенно тёмный культ скверны. Несмотря на мольбы местных жителей о пощаде, Заллиман, Германдус Крейгх и Альгорн приказали стереть эти «недоразумения» с лица земли — сожжение и истребление населения стали обычной практикой.
Во время похода произошёл серьёзный инцидент: VII-й легион Вестников Зари должен был взять цепь крепостей на тракте Тара, при этом его тылы должны были прикрывать XI-й легион Императорских Кобр под командованием Фогарта Хтурна. Однако внутри легиона вспыхнули разногласия, и Фогарт неожиданно отозвал свои отряды, открыв тыл Вестникам Зари. Орды орков беспрепятственно ворвались в тыл, и VII-й легион понёс тяжёлые потери. После этого Заллиман начал негативно относиться к XI-му легиону, а крепости Тара были взяты IX-м легионом Железных Кулаков.
До 922 года VII-й легион активно участвовал в военных действиях, а с 922 по 926-й год занимался поддержанием порядка и законодательства империи. Заллиман вместе с Саймаром, Фогартом, Корбеном, Германом и Альгорном курировал этот процесс.
За это время Заллиман полностью утратил контроль над Деймосом и Варусом — оба прониклись харизмой и силой Горумара, к которому впоследствии присягнули и превратились в таких же безжалостных и хладнокровных воинов.
Заллиман и Фогарт изучали «Библию Высшего Порядка», внося в неё свои правки и используя легионы для проповеди учений церкви среди городов империи. Во время службы у гор Чернорогового Хребта Заллиман обнаружил несколько поселений, поклоняющихся загадочным культам. Среди них выделялся один особенно тёмный культ скверны. Несмотря на мольбы местных жителей о пощаде, Заллиман, Германдус Крейгх и Альгорн приказали стереть эти «недоразумения» с лица земли — сожжение и истребление населения стали обычной практикой.
Становление империанцев
Приняв под управление VII-й легион, Заллиман и братья — Теофрагнус Шпиль, Саймар Тимолеонт, Маркус Райгн и Фогарт Хтурн — наблюдали процесс создания империанцев. Процесс Перерождения был суров: из десяти кандидатов в живых оставались лишь трое. Братья сочувствовали своим воинам и ограничили подобные ритуалы и испытания в своих легионах, в отличие от Горумара, Альгорна, Деймоса, Мороса, Корбена, Германа и Варуса, где число империанцев росло, но цена была высока — множество павших оставалось в тени славы тех, кто выжил.
Андаинский Крестовый Поход, триумф и отречение от амбиций
В период с 927 по 933 годы легион Вестников Зари поддерживал Андаинский Крестовый Поход. К Заллиману поступали тревожные известия о падении режима на востоке — месте, которое было смыслом всей его жизни. Желание вернуться и основать там имперский порядок было сильным, но долг и обещания держали его в рамках.
К 934 году Заллиман подготовил план наступления на восточные земли, но его реализация была отложена из-за вторжения Черного Легиона и появления в империи двух новых братьев — Валемара и Гиленмара. Они были коронованы и получили титулы, присягнув империи и взяв под управление новые легионы.
Последним ударом по самооценке Заллимана стало избрание Воителя Империи — должности, на которую он возлагал большие надежды. Эдригар предложил кандидатуры: Теофрагнус Шпиль, Горумар, Заллиман, Саймар и Валемар. Теофрагнус и Саймар отказались, затем внимание Эдригара переключилось на Валемара, но тот передал право Заллиману. В самый ответственный момент Эдригар неожиданно провозгласил Горумара Воителем Империи.
Заллиман впал в глубокое непонимание и разочарование. В последующем разговоре Валемар, Теофрагнус и Эдригар объяснили, что решение было судьбоносным — Заллиман нужен здесь и сейчас, чтобы удерживать порядок, ведь именно он и немногие другие способны направлять остальных к свету и добру.
После долгих размышлений Заллиман отрёкся от своих амбиций стать великим полководцем и принял путь верного слуги империи, готового пожертвовать собой там, где укажет отец. Однако тайно его легион продолжал носить в себе неприязнь к другим легионам, подогревая между ними скрытую вражду.
К 934 году Заллиман подготовил план наступления на восточные земли, но его реализация была отложена из-за вторжения Черного Легиона и появления в империи двух новых братьев — Валемара и Гиленмара. Они были коронованы и получили титулы, присягнув империи и взяв под управление новые легионы.
Последним ударом по самооценке Заллимана стало избрание Воителя Империи — должности, на которую он возлагал большие надежды. Эдригар предложил кандидатуры: Теофрагнус Шпиль, Горумар, Заллиман, Саймар и Валемар. Теофрагнус и Саймар отказались, затем внимание Эдригара переключилось на Валемара, но тот передал право Заллиману. В самый ответственный момент Эдригар неожиданно провозгласил Горумара Воителем Империи.
Заллиман впал в глубокое непонимание и разочарование. В последующем разговоре Валемар, Теофрагнус и Эдригар объяснили, что решение было судьбоносным — Заллиман нужен здесь и сейчас, чтобы удерживать порядок, ведь именно он и немногие другие способны направлять остальных к свету и добру.
После долгих размышлений Заллиман отрёкся от своих амбиций стать великим полководцем и принял путь верного слуги империи, готового пожертвовать собой там, где укажет отец. Однако тайно его легион продолжал носить в себе неприязнь к другим легионам, подогревая между ними скрытую вражду.
Вторжение Черного Легиона Аль-Ка-Ира, последствия Совета при Маухуре
Когда Валемар впервые явился в столицу, слухи об этом разлетелись мгновенно. Для Заллимана это было почти чудом — он один из первых, кто смог увидеть своего брата и познакомиться с ним лично. Валемар сразу же очаровал Заллимана — не только силой личности, но и мудростью, которой были наполнены его видения и идеи о будущем империи.
Их первые беседы длились часами, ночи напролёт, и каждый раз они находили новые точки соприкосновения. Империя, порядок, созидание — всё это стало для них общей целью. Когда Валемар получил титул баши-эпиллиарха IV легиона Ангелов Надежды, Заллиман без колебаний был присоединён к нему — его VII легион стал поддержкой и опорой для нового военного подразделения.
Заллиман с трепетом внимал каждому слову брата, доверяя его пророчествам и стратегиям, даже если те казались непостижимыми для остальных. Так начался их совместный поход — Освобождающий марш на юг, чтобы изгнать силы Черного Легиона Аль-Ка-Ира.
Вестники Зари, плечом к плечу с Волками Войны, Ревущими Смертоносцами, Коваными Жнецами, Щитами Веры, Клинками Смирения, Кровавыми Чемпионами и Железными Кулаками, сражались с неумолимой яростью. Имперские легионы громили врага, а слава VII-го легиона росла.
Но счастье оказалось недолгим.
В 937-м году, когда казалось, что война близится к завершению, Заллиман получил приказ вернуться в столичные земли Пресиды Центерум — лишь для охраны порядка императора. Это решение Эдригара ошеломило его. Почему их, героев и победителей, отозвали назад, оставив прочие легионы добивать врага на юге? Почему лавры и почёт достанутся другим?
Но именно в этот момент Заллиман получил возможность встретиться с отцом и вновь обсудить планы на будущее. Эдригар, несмотря на своё суровое лицо, хвалил Заллимана за реформы, за законы и экономические преобразования. Он увидел в сыне не просто полководца, а достойного наследника престола. Для Заллимана это было невероятным признанием, грандиозной честью — стать следующим императором после отца.
Их первые беседы длились часами, ночи напролёт, и каждый раз они находили новые точки соприкосновения. Империя, порядок, созидание — всё это стало для них общей целью. Когда Валемар получил титул баши-эпиллиарха IV легиона Ангелов Надежды, Заллиман без колебаний был присоединён к нему — его VII легион стал поддержкой и опорой для нового военного подразделения.
Заллиман с трепетом внимал каждому слову брата, доверяя его пророчествам и стратегиям, даже если те казались непостижимыми для остальных. Так начался их совместный поход — Освобождающий марш на юг, чтобы изгнать силы Черного Легиона Аль-Ка-Ира.
Вестники Зари, плечом к плечу с Волками Войны, Ревущими Смертоносцами, Коваными Жнецами, Щитами Веры, Клинками Смирения, Кровавыми Чемпионами и Железными Кулаками, сражались с неумолимой яростью. Имперские легионы громили врага, а слава VII-го легиона росла.
Но счастье оказалось недолгим.
В 937-м году, когда казалось, что война близится к завершению, Заллиман получил приказ вернуться в столичные земли Пресиды Центерум — лишь для охраны порядка императора. Это решение Эдригара ошеломило его. Почему их, героев и победителей, отозвали назад, оставив прочие легионы добивать врага на юге? Почему лавры и почёт достанутся другим?
Но именно в этот момент Заллиман получил возможность встретиться с отцом и вновь обсудить планы на будущее. Эдригар, несмотря на своё суровое лицо, хвалил Заллимана за реформы, за законы и экономические преобразования. Он увидел в сыне не просто полководца, а достойного наследника престола. Для Заллимана это было невероятным признанием, грандиозной честью — стать следующим императором после отца.
Совет при Маухуре
Тем временем, в конце Освобождающего Похода, в крепости Маухур был созван чрезвычайный Совет. Среди докладов и отчётов звучали новости о блистательных победах, достигнутых силами чародеев — воинах с Востока, многих из которых были полукровками и мигрантами.
Для Заллимана эти новости были горькими. Он испытывал глубокую неприязнь к чужакам, к их магии и культам, которые, казалось, проникали в самое сердце империи. Ненависть, разгорающаяся в его душе, разделяла и многих его братьев.
Совет вскрыл глубокие разногласия. К ужасу Заллимана, Теофрагнус Шпиль и Валемар открыто выступили против гонений и запрета на магию. Для него это был удар — не только по политике, но и по самой сути их братства.
Теофрагнус, с которым когда-то связывала дружба, теперь казался чужим, отчуждённым, отстранённым от военных походов и идеалов, которые когда-то были между ними. Этот раскол терзал Заллимана изнутри, обостряя внутренний конфликт и заставляя искать пути сохранить единство там, где царил раздор.
Для Заллимана эти новости были горькими. Он испытывал глубокую неприязнь к чужакам, к их магии и культам, которые, казалось, проникали в самое сердце империи. Ненависть, разгорающаяся в его душе, разделяла и многих его братьев.
Совет вскрыл глубокие разногласия. К ужасу Заллимана, Теофрагнус Шпиль и Валемар открыто выступили против гонений и запрета на магию. Для него это был удар — не только по политике, но и по самой сути их братства.
Теофрагнус, с которым когда-то связывала дружба, теперь казался чужим, отчуждённым, отстранённым от военных походов и идеалов, которые когда-то были между ними. Этот раскол терзал Заллимана изнутри, обостряя внутренний конфликт и заставляя искать пути сохранить единство там, где царил раздор.
Восточный Крестовый Поход, Ересь Горумара, Смерть
К началу Восточного Крестового Похода VII-й легион под командованием Заллимана остался в столице, чтобы поддерживать порядок и держать власть Империи в городах, где уже начали вспыхивать первые искры ереси — зарождались новые культы и тени надвигались на мирные улицы.
В 948-м году Эдригар приказал VII-му и IV-му легионам выступить на Валинхолл и Траинград — стратегические крепости, где решалась судьба Восточных земель. Заллиман с горечью наблюдал, как Фогарт, когда-то его брат по оружию, предал Империю, распространяя культ Эдригара, который лишь усилил фанатизм и беспредел.
Во время суда над XI легионом Заллиман выступил с обширными доказательствами против Фогарта — черные дела, интриги и измены. Это был личный бой, сражение не только за правду, но и за честь Империи. После суда Заллиман отправился в Траинград, где пробыл до 950-го года, словно чувствуя надвигающуюся бурю.
В царстве дварфов он стал свидетелем страшной трагедии — падения Валемара. Ангел, которого он так любил и уважал, был медленно поглощён безумием, вызванным колдунами и проклятыми артефактами, подосланными по зловещей рекомендации Фогарта. Несмотря на отчаянные попытки, Заллиман оказался бессилен спасти брата.
Когда Валемар, охваченный безумием, якобы по приказу Эдригара, сослал Заллимана в Сагунт для поддержки военного похода Горумара, Заллиман предупреждал: «Не иди по пути Фогарта, воздержись от этих проклятых колдунов и их скверны». Но Валемар не слушал и отверг братскую заботу, изгнав Заллимана.
«Я спасу тебя, — пообещал Заллиман, — и вернусь сюда, чтобы вернуть тебе рассудок, как бы тяжело это ни было».
В 948-м году Эдригар приказал VII-му и IV-му легионам выступить на Валинхолл и Траинград — стратегические крепости, где решалась судьба Восточных земель. Заллиман с горечью наблюдал, как Фогарт, когда-то его брат по оружию, предал Империю, распространяя культ Эдригара, который лишь усилил фанатизм и беспредел.
Во время суда над XI легионом Заллиман выступил с обширными доказательствами против Фогарта — черные дела, интриги и измены. Это был личный бой, сражение не только за правду, но и за честь Империи. После суда Заллиман отправился в Траинград, где пробыл до 950-го года, словно чувствуя надвигающуюся бурю.
В царстве дварфов он стал свидетелем страшной трагедии — падения Валемара. Ангел, которого он так любил и уважал, был медленно поглощён безумием, вызванным колдунами и проклятыми артефактами, подосланными по зловещей рекомендации Фогарта. Несмотря на отчаянные попытки, Заллиман оказался бессилен спасти брата.
Когда Валемар, охваченный безумием, якобы по приказу Эдригара, сослал Заллимана в Сагунт для поддержки военного похода Горумара, Заллиман предупреждал: «Не иди по пути Фогарта, воздержись от этих проклятых колдунов и их скверны». Но Валемар не слушал и отверг братскую заботу, изгнав Заллимана.
«Я спасу тебя, — пообещал Заллиман, — и вернусь сюда, чтобы вернуть тебе рассудок, как бы тяжело это ни было».
Резня в Цитадели Братства Легионов
В Сагунте VII-й легион вновь сблизился с Железными Кулаками, чтобы укрепить Цитадель Братства Легионов — последний оплот единства и силы имперских легионов. Но 951-й год принес ужасные вести: Горумар терпел поражение в Гердонии, XI-й легион предал своих братьев.
Теофрагнус и Заллиман поспешили на помощь, но их силы так и не вернулись. Просьбы Заллимана о поддержке от IV-го и XII-го легионов оставались без ответа — их молчание казалось приговором.
Через недели на горизонте стали маячить знамена отступающих Кованых Жнецов, а затем ворота цитадели распахнулись для раненых и истерзанных — среди них были бойцы XI-го легиона, внезапно схватившиеся за оружие, чтобы поднять резню.
Неожиданно появились знамена Императорских Кобр, Волков Войны, Кованых Жнецов, Ревущих Смертоносцев — и страшных сил Черного Легиона Аль-Ка-Ира. Те, кто когда-то был братьями, теперь стояли плечом к плечу против Цитадели.
Кровь и пламя поглотили всё вокруг. Командование и войска были потрясены: за считанные минуты тысячи павших, стены полились огнём и потом.
Предательство IV, IX, VII и VI легионов в Сагунте стало самой ужасной трагедией в истории Империи. VII-й легион навсегда запомнит этот день, когда честь и кровь братьев оказались преданы.
Заллиман взял командование на себя и отбивал один натиск за другим, но врагов было слишком много. Спасение пришло ценой героизма — когорты IV-го легиона Ангелов Надежды и Железных Кулаков что пожертвовали собой, дабы прикрыть отступление Заллимана, Теофрагнуса и Германа.
Тогда Теофрагнус Шпиль, сдерживая целую орду предателей, совершил свой последний подвиг:
Теофрагнус и Заллиман поспешили на помощь, но их силы так и не вернулись. Просьбы Заллимана о поддержке от IV-го и XII-го легионов оставались без ответа — их молчание казалось приговором.
Через недели на горизонте стали маячить знамена отступающих Кованых Жнецов, а затем ворота цитадели распахнулись для раненых и истерзанных — среди них были бойцы XI-го легиона, внезапно схватившиеся за оружие, чтобы поднять резню.
Неожиданно появились знамена Императорских Кобр, Волков Войны, Кованых Жнецов, Ревущих Смертоносцев — и страшных сил Черного Легиона Аль-Ка-Ира. Те, кто когда-то был братьями, теперь стояли плечом к плечу против Цитадели.
Кровь и пламя поглотили всё вокруг. Командование и войска были потрясены: за считанные минуты тысячи павших, стены полились огнём и потом.
Предательство IV, IX, VII и VI легионов в Сагунте стало самой ужасной трагедией в истории Империи. VII-й легион навсегда запомнит этот день, когда честь и кровь братьев оказались преданы.
Заллиман взял командование на себя и отбивал один натиск за другим, но врагов было слишком много. Спасение пришло ценой героизма — когорты IV-го легиона Ангелов Надежды и Железных Кулаков что пожертвовали собой, дабы прикрыть отступление Заллимана, Теофрагнуса и Германа.
Тогда Теофрагнус Шпиль, сдерживая целую орду предателей, совершил свой последний подвиг:
— «Кто-то должен поведать им о предательстве. Возвращайся к Ангелу и расскажи, что здесь произошло»,
— прошептал он Заллиману, отводя взгляд, полный боли и решимости.
Вероломное нападение Уходящих в Ночь и смерть
Покидая Сагунт, Заллиман и его легион шли на север, к Траинграду, когда неожиданно встретили XIV легион — «Уходящих в Ночь» — в сопровождении Альгорна. Но это были не братья, а безумцы в кровавых доспехах, утратившие всякий разум.
Заллиман мгновенно понял: сейчас будет бой, который нельзя выиграть.
Приказав построиться в боевой строй, он подготовился к последней битве. Он знал, что многие погибнут, но видел в своих воинах истинных слуг Империи, готовых умереть не за него, а за свет и порядок.
Разговор с тем, кого он всю жизнь ненавидел, был короток и горек, как яд. Затем — схватка, кровь, крики.
Смерть настигла Заллимана от когтей Сумеречного Клыка.
Но даже в смерти он не был забыт.
Альгорн, переродившийся после безумия, вернул тело баши VII-го легиона его соратникам в Траинграде, перед грядущей осадой легионами предателей.
Холодное тело Заллимана стало символом и надеждой — именно оно пробудило Валемара от безумия, позволив ему наконец увидеть всю правду.
И хоть месть была уже поздней, Заллиман сдержал своё обещание — излечить брата, даже если ценой стала его собственная жизнь.
Тело Заллимана исчезло после сожжения Валинхолла — но память о нём навсегда осталась в сердцах верных.
Заллиман мгновенно понял: сейчас будет бой, который нельзя выиграть.
Приказав построиться в боевой строй, он подготовился к последней битве. Он знал, что многие погибнут, но видел в своих воинах истинных слуг Империи, готовых умереть не за него, а за свет и порядок.
Разговор с тем, кого он всю жизнь ненавидел, был короток и горек, как яд. Затем — схватка, кровь, крики.
Смерть настигла Заллимана от когтей Сумеречного Клыка.
Но даже в смерти он не был забыт.
Альгорн, переродившийся после безумия, вернул тело баши VII-го легиона его соратникам в Траинграде, перед грядущей осадой легионами предателей.
Холодное тело Заллимана стало символом и надеждой — именно оно пробудило Валемара от безумия, позволив ему наконец увидеть всю правду.
И хоть месть была уже поздней, Заллиман сдержал своё обещание — излечить брата, даже если ценой стала его собственная жизнь.
Тело Заллимана исчезло после сожжения Валинхолла — но память о нём навсегда осталась в сердцах верных.
Пятый сын Нетленного, полукровка. Герой Монархических войн Тифлингов, объединитель Руфанорского Течения и Северного Фласхагеля. Баши VII-го легиона Вестников Зари.
Children
Remove these ads. Join the Worldbuilders Guild
Комментарии